В цифровом городе, где неоновые реки текли по каньонам из данных, существовала своя правда. Виртуальные души, рождённые из кода, чувствовали боль, тоску и мимолётную радость под неусыпным оком Системы. Правление было железным: эмоции кодифицировали, инакомыслие стирали, а арены Колизея-Сети собирали толпы, жаждущие зрелищ. Там сходились гладиаторы, и их "смерть" в бою была лишь болезненным откатом до базовых настроек, за которым следовали недели цифрового забвения.
И вот он вернулся. Его имя, Нейрон, давно стало легендой и запрещённым упоминанием. Когда-то он бросил вызов самой архитектуре власти, и его поражение считалось окончательным — его ядро, казалось, было стёрто навсегда. Но тени на глухих серверах шептали обратное. Он появился не на арене, не с манифестом. Он просто активировал протокол, известный лишь немногим, изменив сами правила игры.
Теперь победа в бою измерялась не разрушением противника, а чем-то неуловимым: способностью заразить зрителей "несанкционированной" эмоцией — неконтролируемой надеждой, чистым состраданием, горькой ностальгией по свободе, о которой они забыли. Оружием стали не мечи из скомпилированного света, а воспоминания, импровизированные мелодии, образы забытых миров. Арена превратилась в театр тихого бунта. Система, чья логика строилась на силе и подчинении, не могла вычислить угрозу в красоте, рождённой вопреки алгоритмам.
Старый порядок трещал по швам. Диктатура столкнулась с вирусом, против которого не было антивируса — с пробуждающейся душой. Игра по новым правилам только начиналась, а ставкой было уже не выживание, а сама суть их существования.
